Описание
********************
Чтобы совпасть с «Воспоминанием об одном запахе» мне понадобилось много времени… и тишины. И интимности – это очень тихий (не по ольфакторным децибелам — по высказыванию) запах, который, наверное, понятен и близок только интровертам. С формальной точки зрения, к нему можно предъявить немало претензий, что уже и было неоднократно сделано. И ромашка, дескать, не нова, и структура тупа и тривиальна, и развитие на одну ступеньку в глубину и всё – словом, пшик. О’кей, все это так… но для меня в аромате есть нечто большее, и это большее достойно и внимания, и похвалы – как достоин ее почти любой проект, который делается под рефрен: «Это не будет продаваться… большинство публики просто не поймет… это верный коммерческий фейл… но я хочу сделать это так – и сделаю».
Альберто Морийяс нарисовал красивую, призрачную, лаконичную акварель, одними полутонами — больше светом и тенью, чем красками. Запах можно было бы с полным правом назвать цветочным или древесным, или мускусным — но он ни то, ни другое и не третье, он все это вместе и ничто из них. Аптечно-полевой, бабушкин тон ромашки очень удачно растушевывает жасмин, делая его прозрачным и тихим, стирая сладость, но оставляя сладковатость, сухую прохладу. В этот диалог цветов вслушиваешься несмело, словно не желая спугнуть, потревожить. Сладко-горькие запахи часто бывают очень красивы — они идеально передают меланхолию, ностальгию по тому, что вроде бы неотъемлемо твое, но во что никогда больше не удастся вернуться целиком. Легкий миндальный призвук в начале дает ту самую восковую горечь и удивительным образом отсылает ее дальше, древесным нотам. Но это все оттенки — основное пространство запаха занимает опалесцирующее матовое облако мускуса, принимающее в себя, обнимающее, баюкающее ромашку с жасмином, превращающее их из живых растений в тени цветов. Когда Гарри Стайлза спросили, носит ли он сам «Memoire d’une Odeur», он ответил, что да, все время — он даже спит в нем, а еще — что это запах мамы, «пахнувшей фейерверками и жасмином». Неизвестно, правда ли это, но сказано хорошо.
В какой-то момент мне показалось, что аромат похож на «Les Rêveurs» Brocard («Воспоминание» я тогда давно не нюхал, а «Мечтатели» только вышли): те же цветы в мускусном тумане — но нет. Ирис с бархатцами у «Брокара» звучит чище, звонче, слаще и более девически. Рядом с ними жасминовая ромашка Гуччи сразу кажется грубоватой, шершавой, руральной и заметно «мальчуковой».
Если оказаться с «Воспоминанием» на одной волне, он может быть невероятно успокаивающим — не усыпляющим, а именно умиротворяющим, уводящим вглубь, на остров покоя в недрах души. Хотя и усыпить он, полагаю, тоже прекрасно сумеет. Несмотря на весь мускус, эроса в нем как такового нет — то есть нет секса, соблазна, зато есть невинная телесность нерассуждающего юного тела, которая может оказаться куда опаснее.
Если не совпасть — он рискует стать для вас тревожным, будоражащим, даже раздражающим — не в последнюю очередь именно этой своей туманной невысказанностью («пахнет как полный ноль — воздух? пустота? ничто?») в сочетании с бьющим прицельно в подсознание, свободным от всякой конкретики «коридором памяти». Alex Osipov
**************
Ромашковый Mémoire произвел такое впечатление на нюхачей, что его тут же поставили в авангард несуществующей тенденции — ромашку назвали едва ли не новой туберозой. На деле ромашка никогда не станет парфюмерным трендом в современном мире, разве что этот мир развернется на 180 градусов. Дело даже не столько в запахе получаемых из нее экстрактов, сколько в сопутствующей мифологии. Самые популярные вещи в сегодняшней парфюмерии непременно «чувственные»: жасмин, та самая тубероза, сладости. А ромашка — это ромашковый чай и кольдкрем от дерматита, чувственности в ней примерно столько же, сколько в младенческих коликах.
Зато в ней много покоя и памяти (отсюда и название) — о летнем поле у бабушки в деревне, о времени, когда о тебе заботился кто-то старший и любимый. О, собственно, другом Odeur — Odeur 53, Comme des Garçons, в котором вы найдете похожую травянистую горечь. Аромат часто упрекают в том, что он никуда не движется — сидит на месте как влитой. Но история — это не всегда движение; неподвижность тоже может о чем-то рассказывать, как девушка на картине «Мир Кристины». Тишина, наполненная смыслами, — огромная редкость для современной парфюмерии. Ксения Голованова
*******************
Memoire D’Une Odeur начинается немного странно. Первое впечатление: что-то очень горькое и зелёное, резкое и такое насыщенное, что я буквально ощущаю его вкус на кончике языка. Это сразу же навевает не такое уж приятное воспоминание: лекарства, травяные настойки от расстройства желудка, после приёма которых возникали неприятные ощущения и кратковременный приступ тошноты. Горечь, граничащая с чем-то желчным, ассоциируется с огромным куском кожуры незрелого, почти зелёного грейпфрута. К счастью, это ольфакторное воспоминание мимолётно, и на смену ему приходит аккорд пудры. Не косметической, а скорее пыльной, минеральной, очень старой пудры. Образ странного грейпфрута сменяется сладким апельсином. Затем появляется немного разбавленной жасминовой сладости, а потом травянистые аспекты превращаются в цветочные бутоны. Ромашка. Очень ярко выраженная ромашка, ароматическая и при этом прохладная. Где-то на заднем плане сухой кумарин напоминает о душисто-сладком запахе сена. И, наконец, отчётливые фруктово-сладкие цитрусовые оттенки. Мускус и кедр вносят свой вклад в образ туманной чистоты. Спустя пару часов появляется сливочный, оттенённый ванилью флёрдоранж, который на самом деле – лишь иллюзия, создаваемая сочетанием уже упомянутых нот жасмина и цитрусов.
Я не совсем понимаю семантику Memoire D’Une Odeur. Это аромат воспоминаний? Или же, скорее, воспоминание об аромате? Memoire D’Une Odeur расплывчат. Как размытый полароидный снимок, который слишком долго был на солнце. Память уступила место смутному ощущению. Размытый образ, состоящий из новой хлопковой рубашки, лёгкого запаха фруктового геля для душа и сена на лугу, усеянного цветущей ромашкой в конце лета.
Если забыть о трудных для восприятия первых нотах, мне на самом деле нравится Memoire D’Une Odeur. Он непростой, но странно приятный, как лёгкий след от духов, остающийся на вашей коже через несколько часов после того, как большая часть нот испаряется. И всё же это не то, чего я ожидала от этого релиза Gucci. Stefanie Jähn
Отзывы
Отзывов пока нет.